Спектакль «Москва-Петушки» не цитирует дословно Венедикта Ерофеева. Постановка — плод размышлений сразу нескольких авторов о метафизической поэме. В этой версии простодушный, но трагический интеллигент Веничка также обнажает свой внутренний мир через диалоги с попутчиками-галлюцинациями. Дух эпохи и поломанное сознание пьяных обывателей режиссер передает через минимализм сценографии.Про «окосение души»Постмодернистская поэма Венедикта Ерофеева вызвала неоднозначную реакцию читающей публики. Не всякому удалось разглядеть глубинный смысл этого произведения. Режиссер Ирина Зубжицкая в своей постановке сохраняет костяк сюжета и обстоятельства.Спектакль «Москва-Петушки» с первых минут вываливает на зрителя грязную правду жизни пополам с библейскими, культурными, философскими отсылками.Исполнитель главной роли Олег Шапков в роли интеллигентного алкоголика чрезвычайно убедителен. На первых минутах Веничка предстает заплутавшей душой, которая мучается от похмелья. Когда поезд мчится в Петушки, герой крепнет, его голос вырастает в глубокий бас, и слушать монологи — одно удовольствие.Ксения Данилова и Лев Харламов за время действия сменяют пару десятков образов и ни разу не повторяются.Внешнее оформление спектакля — лаконичное. Чемоданы — единственные декорации. Они выступают в роли скамеек, стульев, столов, барной стойки. Обшарпанные сцены, коричневая палитра — отражение поблекшей души Венички, неплохого, в общем то, человека.
